Новостной сайт

В памяти нашей живет поэт с красивым именем первоцвета, развернувшего свои лепестки среди снега и льда. «Сеспель» в переводе с чувашского — «подснежник, фиалка». Между датами его жизни и смерти — 16 ноября 1899 года — 16 июня 1922 года — только 22 года. Но сколько всего они вместили!

Родился и рос Сеспель в деревне Шугурово (Казаккасы) Цивильского уезда Казанской губернии (ныне д. Сеспель Канашского района Чувашской Республики). Грамоту и счет освоил под руко­водством отца и сразу же был принят во второклассную школу в соседнем селе Шихазаны. Мировосприятие Мишши складывалось под влиянием дедушки-мучавура (жреца), которого еще в 1842 году судили за приверженность к этнорелигии. До конца своей жизни передавал он свои знания внуку.

С детства страдал Михаил неизлечимой болезнью — туберку­лезом костей. Его трудное, нищенское детство описано в воспо­минаниях младшего брата Сеспеля — Гурия Кузьмина. Но Сес­пель считал детские годы самым светлым периодом своей жизни, ведь позже ему выпало много мучений. Когда отца заключили за пьяную драку в тюрьму, учебу он не бросил. Отроком Михаил побывал на фронте первой мировой войны в далекой Белорус­сии, в 1916 году вернулся домой и с отличными знаниями завершил учение в Шихазанской учительской школе.

Более или менее сосредоточенно заняться литературным твор­чеством Сеспелю удалось, пожалуй, только в Евпатории, если не считать работу в переводческой комиссии в течение нескольких недель. Но его переводы, к сожалению, не сохранились, роман тоже исчез. Осталась небольшая часть разбросанного наследия. Но и то, что опубликовано, позволяет гордиться Сеспелем. Его по праву можно назвать мастером, закрывшим ворота за чувашской поэзией XIX века и открывшим их в XX столетие. Отрезки твор­ческой жизни поэта хронологически связаны с местом его про­живания. Это тетюшский период (1917—1920), чебоксарский (1920— 1921), крымский (1921) и киево-остерский (1921—1922). Всего пять лет, вобравших в себя смутную эпоху революционного времени. Придя в мир слякотной осенью, Сеспель ушел из него цветущим летом. И в этом тоже есть некий знак его судьбы — трагической, сломленной обстоятельствами, но по-своему прекрасной.

В сентябре 1917 года Сеспель стал слушателем Тетюшской учительской семинарии. Он выпускает стенную газету и журнал «Звезда», публикуется в тетюшских и казанских газетах. Примечательно, что стихи «Жизнь и смерть», «Волжская песня», «Век минувший», «Грядущее», про­читанные поэтом в Казани перед комсомольцами и красноармей­цами, позже зазвучали в песнях, как народные. Юношеские стихи Сеспеля не раз привлекали внимание и профессиональных ком­позиторов, создававших на их основе песни и оратории.     

Революционные бури старинного волжского города, бывшего местом ссылки неблагонадежных, вовлекли Сеспеля в партию, в комсомольскую работу, и вскоре он стал чекистом, следователем судебных органов уезда. «Годами борьбы и любви» назвал этот пе­риод жизни поэта близкий друг и соратник Павел Бекшанский.

Сеспель стремился к знаниям и просвещению, открыл народные библиотеки в Тетюшах, в деревне Пролей-Каши и в других насе­ленных пунктах. Неизвестно, как бы сложилась его жизнь, если бы бог наградил семейным счастьем с учительницей Зинаидой Сусмет или с библиотекарем Анастасией Червяковой. Ведь его любили. И он любил.

Сохранилось 99 писем Михаила к Анастасии. Они полны горест­ных раздумий. А.Червякова замужем, хотя муж давно болен и они не живут вместе. Однако Анастасия не смеет нарушить брачный обет, данный на алтаре перед богом. А вскоре она уезжает в Си­бирь к умирающему мужу Николаю и, похоронив его, возвращает­ся на постоянное место жительства в Симбирск...

В 1920 году Сеспель переезжает из Татарстана в Чебоксары. Только что создана Чувашская автономная область, и его назначают Пред­седателем революционного трибунала.

«Во время работы в учреждении не имею возможности раздеть­ся — нет рубашки, а которая на теле, вся истлела. Спим с братом на голых досках, поедаемые клопами. Хожу в рваной одежде, а если это может явиться причиной того или иного отношения ко мне окружающих? Ужасно! — записал он в дневнике (10 ноября 1920). — Хочу работать с удвоенной энергией. Хочу жить!» (11 но­ября 1920). «Членом исполкома своей области, председателем Ре­волюционного Трибунала, деятелем пролетарской юстиции всту­паю в 22-й год своей жизни. Карьеризма, беспечности нет в моей натуре. Надеюсь — никогда не замарать звания коммуниста, но по­желаю себе, вступая в 22-й год, больше смелости в жизни» (18 ноября 1920).

К кому же обращается в такие минуты поэт? Вот названия сти­хов этого периода — «Сыну чувашскому», «Чувашской женщине», «Чувашский язык». И тут же — «Тяжелые думы», «Как умру», «Па­мяти чувашского поэта Агаха», «Воистину воскрес!», «Или! Или! Лима савахвани!..» и, наконец, последний выдох — «Пригвоздили мой отчий край» — таков итог проживания в Чебоксарах.

В декабре 1920 года Сеспеля арестовали по доносу. Благодаря зас­тупничеству старших товарищей Даниила Эльменя, Александра Лбова, Сергея Коричева и верных друзей-ровесников его освобождают из-под стражи, и поэт отправляется через Нижний Новгород в Крым, в Евпаторию, на лечение — к морю, к солнцу. К новым друзьям!

Сколько он написал картин и стихов в этот — двухмесячный! — срок? Не знаем. Но присланные его друзьями и знакомыми из Вол­чьей Горы, Киева, Остера, Питера и других мест картины и рукописи свидетельствуют, что в иные дни из-под его пера и кисти выходило несколько шедевров! Лето, проведенное Сеспелем в 1921 году на лечении у моря, оказалось поистине плодотворным. Благо­датная природа, покой, беседы с друзьями-единомышленниками об искусстве, культуре и политике способствовали небывалому твор­ческому подъему.

Из стихов крымского периода сохранились всего восемь — «Гас­нет день», «Тяжесть ночи дурной», «Чуваш! Чуваш!», «Пашня Но­вого Дня», «К морю», «Далеко в поле желтый зной...», «Стальная вера» и «Прости, прощай».

Вдохновленный после отдыха и лечения, Сеспель по рекомен­дации известного чувашского художника А.Кокеля 1 сентября 1921 года поступает в Киевскую художественную школу. Но уездный во­енный комиссариат мобилизует его в армию и отправляет в телефонно-телеграфный полк. Лишь ранение и болезнь выводят его из солдатского строя... Не находя ответа с родной стороны и не же­лая вернуться в постылые Чебоксары, голодный Сеспель пешком отправляется на Черниговщину, в Остерский уезд, к такому же больному, но несгибаемому другу Федору Пакрышню, вместе с которым лечился у моря.

Радости эта весна ему не принесла — все три месяца была изну­рительная работа в Остерском уездном земельном отделе и в коми­тете помощи голодающим Поволжья. Конечно, поэт знал, что луч­шие времена далеки, а судьба к нему беспощадна. Друзья и сорат­ники вряд ли подозревали о глубине душевных и физических мук Сеспеля. Свои страдания он доверял лишь бумаге (а дневник Сес­пель вел аккуратно). К несчастью, дошедшие до Чебоксар тетради пропали бесследно.

В это тяжелое для поэта время Павел Бекшанский был на Ук­раине, недалеко от Сеспеля. Они перекинулись письмами. Но Сес­пель не просил помощи, и Бекшанский ни о чем плохом не ду­мал. Перед последней прогулкой в знакомом тихом саду Сеспель заглянул к сослуживцам Рубисам. Но Наталии Николаевны дома не оказалось. Верные друзья Федор Пакрышень и Кирилл Турган тоже не смогли бы отвести надвигаюшуюся беду.

Умер Сеспель 16 июня 1922 года. Федор Пакрышень по древнему болгарскому обычаю по­ставил на могиле дубовый столб (юба). Приднестровская горка ста­ла мавзолеем чувашского сына. И поныне ее называют Сеспеле-вой, хотя 5 ноября 1954 года останки поэта были перезахоронены в центре города Остер, у Дворца культуры.

Слова Ф.Н.Пакрышня («Оця едина могила Великого поэта схо-вала...») на обелиске недавно дополнили стихами самого Сеспеля:

Навсегда очищен пламенем свободы,

Новый день сияет над моей страной.

Скрылась тьма глухая, пронеслись невзгоды,

Наконец ты волен, наш язык родной!

Неукротимый, неистовый Сеспель нашел покой в далеком, но по-братски душевном краю.

Вы, друзья мои, придите

К насыпи моей,

Надо мною песни пойте,

Песни новых дней!

Первый сборник поэта «Стихи» на чувашском языке издан в 1928 году (редактор Н.Т.Васянка) с портретом Ф.Пакрышня, при­славшего материалы о поэте — не было еще фотоснимка Сеспеля ни в Союзе чувашских писателей, ни в книжном издательстве.

Произведений М.К.Сеспеля на русском языке издано немного. В переводах П.Хузангая, Н.Евстафьева, В.Алатырцева, А.Ойслендера в 1949 году вышла книга «Стальная вера». Этот сборник с неболь­шими поправками переиздан в Москве (1957 год). Под тем же назва­нием в 1979 году в Чебоксарах появилась новая книга стихов в пере­воде П.Панченко. В газетах и журналах были напечатаны удачные переводы чувашских поэтов А.Дмитриева, А.Смолина, А.Прокопьева, русских переводчиков Э.Левонтина, В.Сикорского и др. Хорошим подспорьем для любителей творчества поэта стал библиографичес­кий указатель «Михаил Сеспель» (в 2-х частях — за 1989 и 2000 гг.), подготовленный Чувашской национальной библиотекой.

Творческое наследие поэта невелико: около 60 стихотворений и набросков, отрывки романа «Беглец», часть драмы «Убик», запис­ки из дневника и более ста писем. Пытливый ум позволил Сеспелю сказать свое реформаторское слово и в споре о чувашском сти­хосложении и правилах ударения. До него почти все педагоги, а затем и видные поэты Н.В.Шубоссинни и Г.И.Кели вели спор о тонике и силлабо-тонике. Возможны ли после многих лет развития народной поэзии какие-либо новации в традиционном стихосло­жении? «Трехударный семисложник — вот основа нашего ритма», — говорили сторонники поэм «Арзюри» М.Федорова и «Нарспи» К.Иванова. Сеспель настойчиво утверждал силлабо-тонику как при-родно свойственную чувашскому языку и безупречно изложил пра­вила ударения, которые до этого витали между бытовавшим среди низовых чуваш «французским» ударением (на последнем слоге лю­бого слова) и употреблявшимся виръялами (верховыми чувашами) разнопозиционным ударением.

Поэтический дар Сеспеля проявился не только в лирических сти­хах. Будучи на высоких постах, Сеспель написал программные сти­хотворения «Чувашский язык», «Сыну чувашскому», «Чувашке».

Светлыми, переливающимися красками отличаются сочинения крымского периода: «Пашня Нового дня», «Далеко в поле желтый зной», «К морю». Поэт обращается к бунтарской, мятежной силе природы. Его лирический герой — активный творец, ярый участ­ник событий, под стать самому поэту.

«К морю» — монолог-обращение к Вселенной, глубокое почи­тание силы Обновления и Очищения. В последнем, седьмом, обра­щении не случайно слово — к Новому Миру, Новому Дню.

Знакомство с чувашским художником А.А.Кокелем и улучшив­шееся здоровье подняли настроение юноши, и он с твердым убеж­дением отчеканил стихотворение «Стальная вера». Но вести о голо­де в Поволжье и увиденные в армейских складах безобразия скоро разбередили душу, пришли горькие строки «Голодного псалма», «Последнего ломтя» и стихотворения «Мост перекиньте».

Наблюдая забитость, сонливость соплеменников, обеспокоен­ный поэт призывал покончить с унижением, грязью и покорнос­тью. Сеспель звал к торжеству гражданской и социальной справед­ливости. В нем стучит миллион сердец. «Я не один. Я сам — мильон, мильона чувашей певец. Мильоном стих мой повторен!» («Далеко в поле желтый зной...»)

Сесепель — поэт и художник, воин и государственный деятель, трибун-революционер. Яркая, неподкупная личность. Были годы, когда его называли националистом и многие не решались засту­питься ни за него самого, ни за его рукописи. Но его талант на­много опередил свое время.

Образ М.К. Сеспеля запечатлен в романе «Сеспель» украинского писателя, Героя Советского Союза Юрия Збанацкого, в дилогии Петра Чичканова «Пламенное сердце», художественном фильме, снятом на студии им. А. Довженко и во многих других произве­дениях нашей литературы и живописи. Изданы воспоминания Г.К.Кузьмина, П.И.Бекшанского, Н.Н.Рубис и др. В Чувашии с 1967 года присуждается ежегодная премия имени Сеспеля, есть фонд поэта. Его именем названы семь улиц в городах и районах Чува­шии, сельхозкооператив в Канашском районе, а в Остере — кино­театр и средняя школа №1. Широко отмечалось 100-летие со дня рождения поэта. Юбилейные торжества прошли не только в Чува­шии, но и в Киеве, Чернигове, Остере, Днепропетровске и Кри­вом Роге. На родине Сеспеля, в его деревне (ей тоже присвоено имя поэта) открыт музейный комплекс, у школы, где он учился, установлен памятник. «Сюда, — проникновенно сказал Президент Чувашской Республики Н.Федоров, — всегда будут устремлены и жители республики, и ее гости, и стар, и млад — для того, чтобы почерпнуть для своей души из этого родника не только литератур­ных знаний, но и общей культуры, гражданственности, человечес­кого мужества».

Сочинения М.К.Сеспеля изданы солидными тиражами на чу­вашском, русском, украинском и других языках. Книга одного сти­хотворения «Пашня нового дня» (1969, 1999) звучит более чем на 55 языках мира.

Сеспель снова в боевом строю.